Легенда в блатном жанре 2

перейти к 1 части

Конкуренции у Жемчужных поначалу практически не было, и поэтому популярность им сразу попёрла такая, что можно было даже вообразить их ну просто главными законодателями всего современного ресторанного блата. Хотя в натуре-то как раз все обстояло наоборот: это он был их законодателем. Ну, потом и они вложили в жанр, и немало, слов нет; но на место творцов всё же не залупались... А народ - что возьмешь? - лепил и такое.

В общем, раскочегаренный интерес публики держался ещё очень долго, - и даже тогда, когда музыкальные эксперименты Жемчужных оказывались где-то в очень большой дали от категории творческих удач. А стилей-то, как уже говорилось, наши «братья» наэкспериментировали - больше всех остальных блатных музыкантов, вместе взятых... Джаз попадал у них то в тему, то поперёк, - до музыки своего первого концерта с Северным они больше так и недотянули. А ведь это действительно был ИХ джаз, не такой, как у «Четырех братьев». Правда, одесский джаз они, тоже пытались делать, но, по-моему, вытягивали только в очень избранных местах. А то заявлялась какая-то разбавленная оркестровка под эстраду незабвенных шестидесятых, то под тридцатые - сороковые и Петра Лещенко, то диксиленд, а то вдруг мимо всяких стилизаций соблазнялись они таки впасть в уже пресловутый ВИА... Всё равно, каждой записи доставался свой кусок внимания, а то и восторга соответствующей публики. А заценить это всё из сегодня - так добрая половина там выглядит совершеннейшими дровами.

Мы уже так далеко забрались в музыку братьев Жемчужных, что надо бы добить её до конца. В общем, контора стала уже по натуре мэтровской. Они всегда имели гарантированный успех... и это, видать, помаленьку сдвигало с повестки дня весь творческий порыв. Было бы грустно,- если б когда-то бывало иначе... Со временем «братья» всё больше электрифицировались, и на своей тяге к прогрессу всё дальше съезжали с джазового колорита. В итоге остался лишь профессиональный, но уже совсем неоригинальный советскоэстрадный аккомпанемент.

Ну, а про музыку их теперешнюю - пока помолчим.

Что еще можно добавить про концерты Северного 1975-1976 г. - про те, где он выступал не с Жемчужными?.. Речь тут в первую очередь о концертах с «Крестными Отцами» и с «Альбиносами», - ради хохмы их можно обозвать первыми гастрольными концертами Северного - все-таки они писались не в Ленинграде. Неважно, что в пригородах, все равно - не в Питере. История записи двух частей концерта с «Крестными отцами» известна, интересно только- экспромтом, или по задумке родился базар «о Магадане»? Интересно потому, что все известные мне питерские коллекционеры именовали его в своих каталогах как концерт с «Крестными отцами», а в других городах он назывался «Северный с магаданцами», хотя люди понимали, что никакого отношения к «Магаданцам» Анатолия Мезенцева тут нет. Конечно, это могло быть от неинформированности, - то есть, раз речь о Магадане, значит, магаданцы. Но тогда бы и говорить об этом не стоило. А дело в том, что сами наши питерские деятели рассылали эту запись в другие города под лейблом «Магаданцы»! На хрена - даже придумать не могу. У Кингисеппа запись этого концерта вообще существовала в двух абсолютно идентичных экземплярах, но под разными названиями. И отнюдь не по недосмотру - он прекрасно об этом знал, но никак не объяснял.

А «Альбиносы» примечательны тем, что это один из немногих концертов, в организации которых еще умудрился принять участие лично, хотя и не единолично, Виктор Иванович Кингисепп, ведь потом Маклаков его почему-то отшил от Северного. Других особо занятных подробностей создания тех концертов мне слышать не доводилось, к сожалению, а ведь концерты были интересными... Хотя бы тем, что их организовывал не Маклаков, но его знакомые деятели того же круга; Северный, можно сказать, пошёл по рукам. В чем и был интерес - у других людей было другое, можно сказать, «видение» блата. И легендарный образ Северного становился уже совсем фантастическим. Ведь что ни концерт, - то был прямо новый Северный; этой манерой он тоже на голову выделялся из остальной блатной братии. Надо ж было уметь насоздавать столько «образов» и насеять в народе столько разнообразных понятий и представлений о своей музыке... как сложить из них какое-то общее? - одно только слово - Северный! И ведь это был еще только набор оборотов, а потом он натворил еще и еще...

Впрочем, про музыку этих концертов много не потрепешься, - это был блатнячок самый незамысловатый, а у «Альбиносов» по стилю пристёб уже полный: ВИА на гармошке. Правда, из него так и прёт колорит тогдашних дворов, - для тех, кому оно интересно, конечно...

Ну, а про несравненнейший «Третий одесский концерт» с «Четырьмя братьями» уже говорилось.

Дальше по хронологии надо говорить про одесские гастроли Северного, но про них мне слышать доводилось очень немногое. Питерских коллекционеров подробности, похоже, и не интересовали, а с одесским синдикатом Ерусланова общаться не приходилось. Рядовые же одесситы, божившиеся, что ходили у Ерусланова в лучших корешах, несли полную околесицу о натуральных концертах Северного в Одессе; так и ожидалось, что вот-вот договоряться до того, что эти концерты были не меньше, чем прямо в одесском оперном театре. Впрочем, какие-то концерты с публикой у Северного там вполне могли быть, это ж Одесса... Ведь пением в веселых компаниях Северный в Одессе, естественно, баловался, а при южном размахе размер компании мог быть и таким, что мероприятие и впрямь не отличишь от концерта. В общем, это интересно, и надо бы уточнить. (Не знаю, как в Одессе, но в Киеве мне рассказали следующую историю: как-то прогуливаясь по городу, Северный забрел в ресторан, где в этот вечер играл Гриша Бальбер со своим оркестром. И, недолго думая, предложил: «А, давай, я спою!» Как бы то ни было - на сцену его все-таки не выпустили... - И. Е.) Пусть будем считать, что хоть такие концерты судьба подарила Звездину...

Ну, о том как Ерусланов «увел» Северного из под бдительного ока Маклакова, известно (Существует версия, что этому очень способствовал Фукс... - И. Е.). Известно, и как Коцишевский создавал «Черноморскую чайку». А все-таки - исходя из чего он понабрал таких музыкантов? Ведь при всем при том, что музыку они делали качественную и профессиональную, - может, слишком даже правильную, - колорит в ней есть какой угодно, но только одесским его не назовешь. Или вправду таланты Одессы уже были тогда подвыметены эмиграцией?

А когда Северный в конце 1977 года вернулся в Питер, начался совсем новый этап его творчества. Впрочем, новый этап начался во всем жанре, и на этом надо бы остановиться подробнее.

Уже с самого начала маклаковско-жемчужных творений по стране стали резво расти подражатели. Идея насчёт блатного вокально-инструментального ансамбля попала в тему тогдашних умонастроений, и завладела многими неприкаянными головушками. В самых разных местах пошло созидаться нечто по образу и подобию; а кто ж тогда соображал, что образец-то - магнитофонный миф? Только матёрые коллекционеры и были в курсе «жемчужного» производства. Правда, таким же в конце концов становился и вообще весь новоявленный блат, - либо эти ансамбли сразу и сколачивали мастаки типа Сергея Ивановича, либо стихийно возникшие шараги всё равно приплывали в эту систему, так или иначе. А когда, наслушавшись магнитного товара, наивные фраера собирались своими силами, чтоб удивить мир, - так удивляли только стены своих квартир, в лучшем случае - танцвечера задрипанных клубов. Синдикату ж, конечно, было глубоко насморкаться на эти убогие образцы дворового исполнения.

И ничем продуктивным та самодеятельность, ясное дело, не кончилась, - не в пример молодому советскому року, который зачинался тоже примитивно самопальным образом. Рок-группам Господь подложил совсем другую историю; и в итоге они таки вляпались в шоу-бизнес гораздо позднее, - в настоящий. Не хреново сидел и вообще уже никуда не дёргающийся КСП. А на тему уличной песни сложилось мрачней: все попытки сделать жанр пошире обыкновенного треугольника «застолье - подворотня - костер» официозом, естественно, просто не признавались; а в подполье дело крутилось уже только через известный коллекционерско-коммерческий синдикат. (Тут уже, конечно, имеется в виду не маклаковский круг, а всероссийский масштаб). В общем, то, что начинал тогда творить с блатной музыкой мир музыкальных коллекционеров, уже вполне можно было обзывать подпольным доморощенным шоу-бизнесом. И самым хреновым было то, что в нем было очень мало деятелей типа даже Маклакова, не говоря уж о Фуксе. И у них шла селекция жанра по чистой конъюнктуре. А по ней - вспомним наши «социологические» стенания - зачастую выходило торжество отнюдь не лучшего, а самого убого-одиозного блата, на утеху жлобам. Современная муть, кстати, - прямые оттуда ягодки. Все остальные порывы ухнули просто в безвестность, как и вообще вся наша внесиндикатщина, - где ж было тягаться с коммерческим профессионализмом ресторанных маэстров?

Впрочем, самой-то Уличной песне совсем неплохо жилось в том самом, традиционном треугольнике; а у ее магнитных вариантов, - казалось бы! - могли быть какие угодно личные проблемы, сам Жанр не трогающие... Но это ж только в поговорке красиво звучит: мухи отдельно, котлеты отдельно. В жизни-то все повязано. И нашему Жанру было вовсе не параллельно такое извращение, что он мог профессионально существовать, а, стало быть, уже в какой-то мере и развиваться, на одном лишь магните. Больше места в той жизни ему не оставалось, - спасибо Партии родной... Ну, недостаток профессионализма как раз был фигней, - ведь в усатые времена профессионалов и вовсе не было, кроме разве что нищих в электричках, - и ничего... А проблемой стал избыток магнита.

Да, как ни странно, а наша чудесная магнитофонизация, которая так здорово подняла Уличный жанр в шестидесятых годах, стала вдруг выходить ему боком. Она невероятно облегчила появление и распространение новых песен... в чем не было абсолютно ничего хорошего. Это открыло шлюзы обильной халтуре, понятное дело; но можно сказать и страшнее: вообще порушило естественные законы жизни фольклора. Раньше одно из главнейших качеств Уличной песни - искренность - тем и обеспечивалось, что песни чаще всего сочиняли от избытка чувств, а всякие тщеславные порывы просто отметить свое участие в жанре не больно-то прокатывали, - помирали просто по тихому. Не говоря уже о виршеплетстве на заказ или на публику. Все эти прелести поимели почву как раз с развитием магнитофонного блата.... Впрочем, дальше на пути у халтуры все равно должен был встать естественный отбор, - народ-то все-таки не дурак. И отбор, конечно, работал... но тоже не так, как до эпохи НТР, когда песне надо было долго кочевать из уст в уста, иногда наизменявшись до неузнаваемости, откристаллизоваться, а там - или помереть, или войти в золотой фонд. В этом вообще коренное отличие фольклора от индустриально-конвейерного производства эстрадной музыки эпохи масс-медиа, где отбор толком происходить просто не успевает. Там все это просто льется и льется на голову... и стекает, не застревая, потому что льется уже новое. Ну, а магнитофонизация уличного жанра тогда уже понемногу тянула-то к тому же! А в итоге и дотянула...

Итог был, признаться, хреновый - стало видно, что уже и сам Жанр уличной песни во многом поволокся в хвосте за этой щедро льющейся магнитной продукцией... И мало того, что все это было противно природе, - особо поганым оказалось её качество.

Неудивительно, - чего уж такого «нового» и хорошего могли предложить наши блатные музыканты и «продюсеры»? Они первыми же и пострадали от своего валового производства. Снявши все сливки с золотого запаса натуральной уличной классики им пришлось опять упереться в проблему темпов естественного прироста. Но нашим умникам уже некогда было ждать милостей от природы, и, резво обогнав жанр, они принялись громоздить на нём свои собственные изобретения. Но то, что бурный поток с конвейера, как уже говорилось, напрочь не попадал в классические законы жизни Уличной песни - это была уже тотальная и необратимая примета времени, чего уж теперь об этом рыдать. А вот про качество этого потока надо отдельно сказать пару теплых слов. В погоне за валом и прибылью шедевров там получалось - сами понимаете... При тех ударных темпах до какого было там, на фиг, творчества... Просто потекла река скороспелых штуковин, лишь внешне сляпанных «под стиль». И пусть в меня бросают камни - но когда Северного и Жемчужных тоже поволокло от уже порядком повычерпанного натурально уличного жанра к домашним поделкам на стихи Роменского - это процесс в том же русле. Тем более эти стихи явно не уличишь каких-то особо оригинальных идеях или ярких поэтических образах; где-то едва под средний уровень незамысловатой бульварной лирики. Впрочем, в этой струйне самопала пролетали, случалось, и вещи. Хоть и не косяком. Тогда оно шло и под интерес... А честно сказать - не фонтан. Многие в этом жанре делали явно сильнее. Старые знакомые Маклакова и Северного В. Крестовский и А. Лобановский, хотя бы, - но Северный почему-то их творения пользовал не так интенсивно.

В общем, как ни крути, а тут выходил уже новый жанр, не уличный и не народный, - а этакий... магнитно-коммерческий, в основном - синтетика чистой воды. Так что с тех пор, говоря вообще о Жанре, надо как-то отделять один от другого... Но, наверное, только одному Богу известно, в чем Уличный жанр подпортился этой синтетикой, а что из этого магнитного океана действительно достойно пополнить «запас». История, может, рассудит...

Впрочем, во все дальнейшие времена, когда наши блатные менестрели, казалось, даже сами захлебывались в обилии наштампованной ими же халтуры, - в народе вполне хватало довольных потребителей. Жлобы и урелы непобедимы... Вот и тогда наша контора только вразнос цвела от такого конвейера; и всё новые и новые блатные ансамбли начинали своё кочевье по магнитофонам страны, а за ними в кабаках всё продолжала держать масть мода на блатнячок.

А как, кстати, власти смотрели на всё это безобразие? - эти самые, доблестные сторожевые козлы советской культуры, которые, вроде, всегда отличались стойкой нетерпимостью к любым признакам жизни вне официоза... А почти никак! Да и формально можно было прижать не за левизну (на антисоветскую пропаганду это ну никак не тянуло), а за незаконное предпринимательство... И прижимали - причем, деятелей куда помельче Фукса. А Фукса терпели, и Маклакова тоже... Впрочем, в конторе тоже особо не выделывались, и не лезли, куда не надо; да и конспирацию какую-то хреновенькую, вроде, изображали... А ведь бардов и рокеров, бывало, далеко не за такую активность уже хайлом по асфальту возили! Ну так, совдеп есть совдеп, - при капусте, да дружбе с кем надо, разве бывает чего-то нельзя? На юге России, где вообще цвела вся власть мафии, всё творилось чуть ли уже не в открытую. Но дружба дружбой, а заходят мысли-то и поинтереснее... Вполне сдаётся, что Система прорюхала безопасность такой подпольщины, а то ещё и полезность, - если рассматривать её, как альтернативу подпольщине опасной - слушайте, мол, лучше блатнячок... Тонкий ход! Не знать бы кристальную тупость и пламенный идиотизм советско-партийного чиновничества идеологии и культуры, так подумаешь - и впрямь. Да куда им!

Правда, если канать по страстям постперестроечных разоблачений, что, мол, без участия КГБ в те времена никто и пёрнуть не мог, - так, конечно, и вся эта музыка от начала и до конца просто организовывалась на Литейном... А если без приколов, - не отслеживаться, по крайней мере, точно не могла. Надо бы спросить у бывших чекистов - кто был куратором?

Был у меня один знакомый чекист, правда, не питерский. Так что подробностей он знать не мог, но излагал такую общую формулу: «мотыльков на свет приманивают». То есть дали кому-то «воссиять», - не агентом сделали, упаси Бог, а заочно решили использовать, в темную. Ну, и отслеживают слетающихся, да и отлавливают... А «лампу», конечно, не трогают.

Впрочем, тут ещё есть моментик... - ведь и в самых дебрях соцреализма ярко изображать блатной колорит, (хоть и в осуждающем контексте, конечно), в кино и литературе явно не возбранялось; тогда как все остальные «пережитки» и «недостатки» положено было просто клеймить, безо всяких художеств... А почему бы и нет, - ведь у коммунистов прямо официально существовал для блатных термин «социально близкие» ( в отличие от «врагов народа»), в системе сталинских ИТЛ. Так близость, видать, проявлялась не только там... Может, и смычка партийной мафии с уголовной элитой в 80-х произошла не только от экономики, но и от духовной близости? А если вспомнить, что до Октября большевики просто впрямую занимались уголовщиной под названием экспроприации... Ладно, это всё ближе к приколу, и вообще не про музыку...

Но кроме шуток надо, кстати, сказать - кадры из всяких охранительных органов действительно сами взахлёб притаскивались на блатной жанр, и, в частности, творчество Северного, - здесь, наверное, тоже какие-то психосоциальные корни есть, пес их знает. Многие там пользовались услугами левой звукозаписи. Да что органы! Среди больших клиентов по блатнячку называли вообще такие верхи... Увлекались, суки. Влёт напрашивается идея о высочайшем покровительстве, - резкая, ребята, тема... Однако, это уже не прикол. И глупо ждать, что кто-то об этом расколется. Видать, - омерта!

А вот какой уж там задвиг во властях случился, что в начале восьмидесятых вся эта благотерпимость вдруг кончилась?... впрочем, ясно какой - очередной, какими полна вся история СССР.

Но вернемся к нашей компании. Если творчество Северного на стихи Роменского восторга у меня не вызывает, то про музыку Жемчужных этого нового периода так не скажешь. Они усилились музыкантами из Ленинградского диксиленда (почти всей духовой группой), а это - да простит меня Резанов! - был несколько другой уровень по сравнению с рестораном. В свое время очень хотелось узнать, как это Маклаков уговорил их на такое «безобразие»? Но интерес у всех вызывал недоумение, говорили как о самой обыденной вещи - пригласил, да и пришли. Что-то здесь не так... Конспирация? Хрен знает, ведь одно то, что музыканты такого известного коллектива подписались на это дело, таки говорит о том, как «сильно» прессинговала власть наш подпольный блатняк... В общем, уточнить бы хотелось. Знаю одно - друг Северного Владимир Тихомиров, тоже музыкант Ленинградского диксиленда, тогда уже в нем не работал. Но какое-то участие в организации иметь мог... Короче, музыка в тех концертах конца 1977 вышла классная, снова блатняк зазвучал в джазе, и притом - по-новому. Ну, а еще Жемчужные завели в ансамбле молодую солистку, - чтоб я так жил... По имени Маша. Природа явно не обделила её вокалом, водился и уличный шарм, да и вообще, - нежный девичий голос в этом шершавом жанре оказался весьма впечатляющей штучкой, и тоже - по тем временам - новинкой.

Так что Жемчужные хоть и не казались уже сверхестественным «явлением» в прорвавшихся на просторы России потоках блата, но вечной ни на кого не похожестью таки отстояли себе особое место. Особенность стала уже их имиджем, а ленинградскому тресту и не в напряг было её поддерживать - для подбора лабухов и проработки замысловатой музыки возможности имелись неслабенькие. Кончилось тем, что музыкальным затеям этой команды никто особо и не пытался подражать, осев на чём попроще; а в репертуаре Северный и сам стал немало притыривать у других, - когда ему не хватало уже и песен Роменского. А иной раз, за нехваткой самоделок, вытаскивали и из закоулков фольклора ну такого уже фуфла... И как он только сам мог его исполнять? - по пьяни великой, не иначе. Конечно, звездинский шарм и драйв могли превратить в шедевр любую ахинею, ведь недаром некоторые считают, что любой его пьяный бред был не прост и не случаен, а преисполнен...но это уже рассуждения совсем на отдельную тему. Хотя и интересные.

Но недолго музычка - в данном случае диксиленд - играла, и контора Сергея Ивановича решила затеять чего-нибудь новенького... И приделала Северному два концерта с ансамблем, обозванным «Химик», - хотя все уже знают, что этот сборно-сколоченный для студии коллектив по составу, считай, - были те же Жемчужные; просто у них почему-то пошли понты с именами. (Они ведь ещё и «ансамблем «Чайка» из ФРГ» обзывались, а потом того пуще - «Святыми братьями», или, по иным каталогам, «Божьей обителью»). Большой находкой, конечно, была их высокопрофессиональная партия электрогитар с квакающими примочками. То есть - джаз был послан. Программа вся была слеплена из самоделок, - эдесь-то как раз среди них попадались штучки и клёвые. Ну, и полно, естественно, залепухи. Само название «Химик», - ребята якобы с химии, а концерт с понтом на «Фосфорите» (а что - верили только так!). И до сих пор у многих считается, что это писалось в Нарве. Кстати, «Фосфорит» этот вонючий не в Нарве, и даже не под Нарвой, а в городе Кингисеппе Ленинградской области, не на реке Нарове, а на реке Луге. От Нарвы до «Фосфорита» по прямой километров 30. И по-моему, все это писалось в Питере.

Насчет лент с записями этих концертов есть одна не вполне понятная история. Оригинал одной из них каким-то образом оказался у Кингисеппа, хотя он давно уже в записях Северного не участвовал, собирая только копии, а Маклаков оригиналами точно не торговал. А про оригинал второй Кингисепп рассказывал, что его сам Северный вместе с Владимиром Тихомировым по бухоте и недостатку бабок толканул чуть ли не у лабаза! Оригинально, конечно, - Северный, торгующий своими записями. Хотя у него и не было коллекции своих записей, ему и хранить их просто было бы негде. И где теперь та лента, кто б сказал? У Маклакова тоже осталась только копия.

Еще одна запутаннейшая страница в творческой биографии Северного - это целый вагон концертов, записанных во время скитаний по просторам Союза, в параллель с остальным вышеизложенным, всё в те же лихие года... Хотя вообще-то гастроли Северного в мифологии рисуются гораздо грандиозней и ярче, чем были в натуре. Исколесил он, конечно, дай Бог, - благо, уж корефанов по богеме и блату имел по России - сами понимаете. И не только ж на питерские хазы его приглашали... Правда, приглашения он получал от деятелей музыкального бизнеса, и мероприятия планировались на на уровне посерьёзней обычной пьянки. Организовывали ему и ансамбли, и концерты, и публику, - особливо, конечно, на мафиозных Югах, что тоже, конечно, надо еще уточнять.

На местах о том гастролёрстве осталось море воспоминаний, - но иди теперь разбери, где там правда... Тем паче - не раз доводилось слыхать, как вообще хрен знает кто делался под Северного для лопоухой провинции, - даже и после его смерти.

А об качестве этих гастролей красиво-то и не расскажешь: в репертуаре - старый, уже тысячу раз запетый «фонд», либо невыдающийся самопал (зато уж мистификаций навешано...); музыка - уже отстоявшийся среднекабацкий штиль, без особых изощрений, хоть и достаточно профессиональный. Всё вытягивалось на бессмертном исполнительском шарме Звездина.

Мне, собственно, и не попадались никакие гастрольные записи Северного, кроме общеизвестных: с осколком магаданцев «Встречей» из Тихорецка; «Казачком» - тоже с Кубани, «Аэлитой» из Крыма; конечно, киевские концерты. Был еще «Шесть плюс один» - дочерняя фирма «Черноморской чайки», а упоминаемые Шелегом «Бачула» и «Винету», по-моему, та же «Чайка» (Этот факт сейчас ни у кого уже не вызывает сомнений. - И. Е.)... Все эти конторы, естественно, были из кабацкого мира, зачастую - одноразовый сходняк. Ну, с Северным вещи поделать - дураков не было отказываться. Достоверно знаю, что у Северного был концерт - в смысле запись, - в Ростове-на-Дону, но саму запись слышать не приходилось.

А вот о чем говорят совсем мало - что ещё в Питере состоялись у него два крайне оригинальных концерта с ансамблем по имени «Обертон», - ансамблем совсем из другой блатной конторы. Состоящей с Маклаковым в глухой конфронтации. Хотя конкурентов Маклаков со своей технической мощью и связями в музыкальном мире Питера мог тогда просто и не замечать. Но «Обертон» составил ему конкуренцию совсем другого рода, - они нашли, можно сказать, нишу на блатном рынке, и создали совершенно новую музыку. «Обертон» состоял из музыкантов ресторана «Невский», и выступал, как известно, с Александром Шеваловским, совершенно оригинальным по тем временам исполнителем, рядом не лежавшим ни с Одессой, ни с классическим блатом, и натворившем множество как шедевров, так и щедрых россыпей откровенно халтурного хлама. Впрочем, речь сейчас не о Шеваловском, о его музыке надо говорить где-то отдельно.

Что представляла собой контора, организовавшая Шеваловского с «Обертоном», и кто ею руководил? - я, к сожалению, не знаю. Маклаков о них и слышать не хотел, не то что рассказывать, а Кингисепп хоть и имел полное собрание записей Шеваловского, тоже ничего вразумительного сказать не мог. Хотя с музыкантами из «Невского» был знаком. Но самое интересное - что как раз записей Северного с «Обертоном» у него и не было! Было от одной несколько песенок, а про другую он только рассказывал. И добавлял, что все это безвозвратно утрачено. Оказалось - не безвозвратно, в начале 90-х я приобрел оба концерта, и не в какой-то продвинутой студии, а в обычном ларьке-развале с пиратскими кассетами.

Концерты Северного с «Обертоном», конечно, очень интересны, - ведь у «Обертона», как уже говорилась, была совершенно своя музыка. Во-первых, оригинальная музыка была у Шеваловского - мелодии он сочинял, умудряясь приделать свежий вид уже давно, и, казалось бы, безнадёжно затёртым штампам улично-бардовской музыки. А главное - изгалялся ещё и в подобиях раннего рока, рэггей, и ритм-энд-блюза; так что местами косил прям под самодеятельный сов. рок тех лет, - ни сном, ни духом с этим движением не касаясь. Ну, а во-вторых, «Обертон» обладал и своим очень качественным стилем оркестровки всего этого дела. Так что и Северный тут явил нам свой новый, Бог знает уже который, образ. Хотя надо вообще сказать, что Северного, с его широкой на все музыкальные стили душой, и до «Обертона» временами заносило в нечто рокообразное. Занос, в общем-то, и понятный, ежели вспомнить про музыкальную жизнь его юности, когда отголоски джаза и новорожденный рок-н-ролл без проблем уживались и сживались с традиционным блатом. Ну так, типа того же ерша Северный и пытался изображать в дальнейшем. Правду сказать, - из старых запасов доносил он и впрямь интересно, но в новоделках под этот стиль, особенно на фоне уже растущего советского рока, выпирало явно, что влез не в своё. Впрочем, всё это к слову, а рок-н-ролл с «Обертоном»-то удался далеко не из худших. Это все про концерт, известный под названием «Я почти что знаменит». А в другом концерте они с Северным выдали строго диаметральное - заряд одесской классики; ну, наверное, чтоб показать, что и такое умеют... Не сказать, правда, что переплюнули в этом Жемчужных или «Черноморскую Чайку».

Говоря о Северном и рок-н-ролле, так и тянет вставить рассказ Шелега о том, что Звездин в студенческие годы изображал Армстронга в институтской самодеятельности. (Это, кстати, вслед за Шелегом уже и другие растиражировали). Откуда он это взял? - может, конечно, и встречался с институтскими сокурсниками Звездина... Но как вспомнишь, что то же самое, один в один, писали про студенческие годы Высоцкого - совсем не зная английского, косил под Армстронга, так что все падали, тем и поставил себе голос... Может, Шелег эту историю просто использовал?

Правда, В. Шестериков, о котором я упоминал вначале, говорил, что когда познакомился с Северным - где-то в 1969 году, и узнал, что тот заканчивал лесопилку, то долго вспоминал - не его ли он встречал на вечерах в этом институте в конце 50-х? А так как Шестериков был яростным джазменом, то и вечера, по всему видать, были джазовые. Но окончательно он ничего не утверждал, а потом вообще говорил, что, может, это было и в политехе. Политех, конечно, недалеко от лесопилки... Может, все это и не имеет серьезного значения - я так зацепился на этом просто оттого, что почему-то влюблен в ту эпоху - которую по крайнему малолетству почти и не помню.

Но надо вернуться к конторе Маклакова, и тому, новому периоду записей Северного с Жемчужными с конца 1977 по 1979 год. Период был, действительно, принципиально новый. Наш «теневой шоу-бизнес» вытащил Северного на индустриальный уровень, сделал его настоящей звездой... и стало в упор замечаться, что наш концерн затеял какие-то очень мудрые игры, весь образ Северного в итоге малость подпохабившие. Дело в том что Маклаков и компания стали делать концерты, рассчитанные в первую очередь на свой, коллекционерский мир, для внутреннего, так сказать, потребления. Если б они занимались какой-то экзотикой, это было б вполне логично, но в применении к такому всенародному жанру, как блатняк, казалось по меньшей мере странным. А вся штука была в том, что в основе опять лежали шкурные, - пардон, экономические, - процессы и интересы; вы таки можете смеяться, но Маркс, выходит, не так уж и бредил... Конечно, грех представлять Маклакова этаким чистым дельцом, ничего и знать не хотящим, кроме прибыли; но бессребренником-энтузиастом он тоже не был. Получая свое моральное удовлетворение от производства музыки, Сергей Иванович никогда не переставал думать о ней и как о товаре.

И Бог с ним, казалось бы, - было б побольше хорошей музыки. Но тогдашний торговый механизм, из-за нашей вечной советской уникальности, этому отнюдь не способствовал. Ну, а чтоб понять, почему, - надо слегка по нему пробежаться. Итак, как делались деньги на блате? - да как и до сих пор делает музыкальный бизнес: с торговли записями и с организации концертов (в смысле - натуральных концертов, с публикой). Эта концертная деятельность, конечно, была куда как навариста, но рискованна, и при желании - легко пресекаема,- а ведь у нас один Бог знает, что завтра властям в башку взбредёт... В общем, и цвело этим бизнесом, как уже говорилось, на Юге куда махровее, чем в Питере. На берегу Невы налегали всё больше на производство записей, и построили уже целую муз.промышленность. В итоге эта теневая промышленность развилась почти до конкурентоспособности с государственно-монополистической, а вот обслуживающая её торговля - отстала... Она, конечно, расширялась, но по сути своей так и осталась торчать всё на том же полуподпольно- чернорычном уровне, - а куда ж ещё ей было лезть в тех дебрях социализма? Соответственно, кое-кто из наших тузов- студийщиков ещё занимался сбытом, а кто-то и не хотел пачкаться об этот примитивный рынок, и занимался только творчеством и производством. Особенно деятели той формации, что в первую очередь были всё-таки музыкантами и коллекционерами, а уж потом- коммерсантами. Для торговли существовали «низовые звенья»...Впрочем, структура синдиката тут не при чем. Главным было то, что производители блатной музыки, слабо повязанные с «торговой сетью», основной навар имели с первоначального распространения именно в своей, коллекционерской среде. Естественно, про успех в этой самой среде у них в первую очередь голова и болела, а отнюдь не про широкий всенародный рынок. Так что и ориентир пошёл чисто на вкусы и интересы своего мира... ну, а музычка их, соответственно, уж совсем отплыла от натуральной Уличной песни.

Правда, дело тут было не в одних только механизмах торговли. Ведь тот самый голод на левизну и блат, на котором они когда-то так резво поднялись, хоть и не исчез, но порядком уже утолился - их же стараниями. Стало быть, с этим широким рынком надо было работать, долбить его по мозгам рекламой и прочими примочками уже настоящего шоу-бизнеса... в те-то времена? Фантастика даже не научная. А вот в своих кругах нечто вроде таких понтов вполне проходило.. Собственно, про «советский теневой шоу-бизнес» и надо бы говорить только с этого места, - до того все режиссерские выдумки, мифы и имиджмейкерство были у них в общем-то так... творческими играми, впрямь из чистой любви к искусству. Теперь же они, наконец, наполнялись экономическим смыслом... Ну, вот тут-то наша самобытность себя в полный рост и проявила; и всё это сложилось в совершенно идиотскую систему. Но здесь, кстати, надо -в который раз!- заметить, что во все эти социально-экономические подкладки никто тогда не вдумывался, и вышла дурь не по чьим-то злым стратегическим умыслам или недомыслиям, а опять-таки сама по себе, от нашей прекрасной жизни... Ну, а конкретно система настала такая: коллекционер N, допустим, собирал, как мог, музкоманду, приглашал, если мог, Северного, - и лепили, бацали, записывали чего-то там блатное, не всегда даже заботясь о каких-то особых находках, но зато с посвящением N... Зачем? А другим фонотекарям тоже сразу хотелось иметь у себя эту запись - для полноты коллекции; - так уж он, как монополист, и качал с неё бабки. Но ведь и другие были не дурее - и делали так же. Вот такой балаган в какой-то момент и стал главным мотивом к штамповке новых концертов, - увы... Так и развлекались Маклаков - Тихомиров - Калятин - Рыжков - Роменский, делая друг другу «презенты».

Вот так все больше и занимались они производством на свой внутренний рынок, держа лишь за легкое примечание спросы, вкусы и интересы широких народных масс. Изначально в этом даже просматривались и плюсы - если вспомнить, так именно от такой ориентировки «вовнутрь» и пошел у Жемчужных джаз, когда все кругом страдали ВИА... Со стороны всё это косило прям под уход от кича в элитарность, но только формально: ведь все гадости их попсовой политики и гонки за обывательским вкусом никуда не делись - «элита»-то набралась соответственная... В те поры, кстати, скурвился и сам коллекционерский мир. Вдогонку моде по стране развелись табуны совсем уже духовно мелколавочных деятелей. Отираясь вокруг тузов, они нашакаливали себе довольно немалые фонотеки, а потом остервенело делали бабки; и многим из них, похоже, музыкальные тонкости были вообще до фени. Ну, так куда ж таким двигать жанр? - только в задницу... А «интеллигентной» и организованной старой гвардии синдиката такой разврат был тоже по фиг, - ведь с этой армады уродов светили немалые гешефтные интересы, а остальное, понятно, - пыль...

...Но, ребята! Западло было б тут опять не сказать, что сами-то начавшие коммерциализацию блата Маклаков и компания всё же любили музыку больше денег! На фоне этой ново-лавочной хунты оно было ясно, как день. Да и все «сверхдоходы»-то у них на ту же музыку и уходили. Такие вот были люди - загадки русской души... А смену вырастили себе нормальную, без загадок. И недаром Сергей Иванович Маклаков, лидер блата семидесятых, продюсер №1, можно сказать, - в новой жизни хоть и не обеднел, но стал очень далёк от скромных зарплат современных шакалов шоу-бизнеса. Зато продолжал себе по-прежнему писать музычку не по моде и не по бабкам, а по душе, - кайф, ни за какие деньги не покупаемый, и современным - в упор недоступный... Впрочем, это опять понесло совсем не в музыкальную тему. А возвращаясь к семидесятым, конечно, надо сказать, что систему они сотворили порочную. Может быть, она была и получше настоящего шоу-бизнеса, с его тотальной организованностью промывки мозгов, торжеством низких вкусов, мещанских стандартов, маразмом и вырождением... Наверное, была бы лучше, если б не была первым шагом к такому шоу-бизнесу.

Но что поделать? - что выросло, то выросло; и всю музыку стали гнать чисто по этой системе. А размах спадать и не думал - пошли культурные обмены организациями таких концертов; засветил, вроде, и дух соревнования, и даже борьбы за качество... Хотя при том содержании и соревноваться-то было не в чем: всё бесконечные повторы старых, заезженных песен, а новое -в основном та же халтура. Оркестровками, правда, удивлять друг друга пытались, но и то больше технической мощью, а не музыкальными изысками. Но главное - адресуясь конкретному деятелю или компании, в этих концертах понанесли столько базара про свои, чисто внутренние специфические заморочки коллекционерского мира, что нам, простым смертным, было уже непонятно, и неинтересно.

Из-за этого скисла и вся пресловутая легендарность. Она по нулям растеряла всю былую гармонию и изящество, и расползалась в какую-то невразумительную самопародию. Чтоб позастёбистей всех удивить, компания Северного стала лепить в своих концертах горы невообразимой залепухи, уже ничуть не заботясь ни о какой согласованности и стройности. Чего стоила хотя бы баланда о «гастролях» по Союзу со «случайными» встречами с разными ансамблями и конторами; о БАМе, о загранице, и - куда более близкая к истине- о блужданиях по кабакам. Весь этот бред выдавался, как наследие той, бывшей драматургии, в разном вступительном и междупесенном трепе, а то и в самих песнях; в общем, в том, что и должно было разводить антураж и мифологический шарм. Однако теперь из всего этого нагромождения никак не выстраивался какой-либо романтический образ блатного музыкального мира. Но контору это уже не колыхало.

А впрочем, - с каких хренов и должно было, собственно, её колыхать? - Если такая работа на свой круг выходила и выгодней, и для них, видать, интересней. Работали себе, и работали, что-то нам упадало; а вообще ж нас туда никто и не звал... Хавай что дают.

Но поначалу такой дурдом не очень-то отразился на ширпотребном спросе. Вся эта взаимозапутанность, недосказанность и непонятность, выливаясь на рынок малыми порциями, тоже разводила привлекуху своего рода. Кто-то мог вообразить и «ощущение причастности» к этому загадочному миру, - давно известный психиатрический трюк... А то гуляла и такая народная интерпретация: забодали, мол, ребят мода, толпа и хозяева, - вот они и отпахивают в кабаках положенное, а уж для себя («для души» с понтом) пишут такие концертики, и меняются ими; оттуда, значит, там и всё как не для публики... Сказочка тоже красивая. Вообще-то, в музыкантских сферах такое бывает, только к нашей истории это - не пришей рукав. Мы-то уж знаем, кто и зачем заказывал музычку... Но в общем, шло пока нарасхват. И уж только от очень больших доз надоедал этот ненародный блат, и становилось ясно, что пора ставить крест на все эти мифы, образы и романтику.

...И явно тут назревает такой протрезвевший вопрос: а за каким вообще бесом уж так-то носиться со всей этой романтичностью-легендарностью и т.п.; ну, делали они особый вкус, и что? а просто песни слушать? Да скучно уж получалось-то без романтики, - таков жанр; а насчёт «просто»... Хреновато там стало с тем, что слушают просто.

И это, между прочим, только - лишний раз о дремучести нашего «шоу-бизнеса». Ясно, что никаких глобальных планов или концепций не водилось у них и в помине, и зачастую эти Левши от музыки сами не соображали, чего мастрячат. Вот, словили под случай струю, так сами же и запороли... Не говоря уж об этих новых лавочниках - чтоб они там ещё чего-то думали о развитии музыки или хотя бы блатной мифологии... даже не смешно. И, конечно, не думая, постарались-таки всё испохабить своими слабоумными «версиями». Да и вся полумафиозная организованность синдиката ушла на одно барышничество, а чтоб завелось нечто вроде мозгового центра по культурной политике... Впрочем, тогда на такие вещи был четко рвотный рефлекс - из-за аналогии с идеологическими отделами органов КПСС. И зря. В настоящем-то шоу-бизнесе все схвачено покруче, чем в ЦК, - и процветает. А по свободе вышло сплошное лебедь раком щуку. Болталась по умам какая-то идея в разной степени расплывчатости, - и ладно... Короче, всё пошло через задницу. Впрочем, что было, то и было, мечтать о другом теперь не фиг.

Наверное, для сравнения тут пару слов надо вставить о том, как шел процесс в других уголках нашей необъятной родины. К концу 70-х блатной музыкальной братии в стране развелось - до известной матери. Тонкими «элитарными» извращениями в духе Питерского треста другие конторы не маялись, и просто делали народу нормальный коммерческий блат; причём романтический имидж и прочие шоу-примочки там получались вообще сами собой, - с неколебимым успехом. Потому что не мудрили. Правда, и в музыке уже никаких изюминок не наблюдалось, зато отстоялся некий кабацкий канон, из которого и вырос весь блат 80-х и 90-х; естественно, под чистую ресторанщину стал уже и репертуар.

И в конце концов свершилась-таки советскому блату международная известность! Притащенная, конечно же, нашей побеглой оравой, и, конечно же, для себя - буржуям своего говна хватало. Кое-кто, в том числе и блаженный Миша Шемякин, занялись тиражом и распространительством, тем более, что почуяв перемены, сделал ноги и сам король Фукс. С его подачки записи сов.блатняка понеслись удивлять просторы Америки, - своих-то лабухов Брайтон ещё только высиживал...

Между прочим, слиняв за бугор, Фукс навязчиво зазывал к себе Звездина, а тот отказался. Напрочь. Понятное дело, - быть таким Аркадием Северным, как здесь, там бы не катило, - кому там на фиг нужны все эти левые легенды- чертополох исключительно с родного, советского навоза... А просто пахать профессионалом музыкальной индустрии Америки - это уже совсем другая жизнь, хоть и по яйца в благах ихней жвачной цивилизации. И не захотел Аркадий менять на неё романтику родных подворотен... хотя, может, это тоже красивая сказка, и всё было гораздо проще.

Но в итоге Фукс таки сделал в 1982 году на штатовской фирме «Кисмет» целый диск-гигант с песнями Северного! Хотя Северный, к сожалению, узнать об этом уже не мог...

В Союзе столицей блата держался по прежнему наш Ленинград. Провинция, в общем, тоже шустрила, - этим-то жанром она, ясный хрен, никогда не бывала бедна; да не завелось там пока что больших возможностей для настоящей организации записей и тиража. Исполнителей - то хватало, конечно. Тоскливей пришлось Москве, а почему - это надо спросить у большой политики.

Интересно было бы провести параллель между созданием записей Северного и мэтром с весьма солиднейшим стажем и «багажом» - Виталием Крестовским. Он ведь имел и собственные бездны оригинального колорита и шарма, да к тому же и сам ещё с начала шестидесятых сочинял очень неслабые песни, - в общем, вполне б потянул на звезду, калибром близкую к Северному... Да вот - не так-то раскручивали! Всего несколько самопальных записей осталось от начала семидесятых, да потом записал он пару альбомов с уже известными «Крёстными отцами», - и всё. Почему? - хрен поймешь эту нашу контору.

А синдикат по-прежнему цвёл, и делал бабки - благо, всё отлично крутилось уже без особых поисков и изобретений. Левая звукозапись прочно вошла в жизнь страны Советов, повсеместно разбухла, и немножко замафиозила. Можно бы развести целый авантюрный роман про то, как там пошли набирать полный ход заморочки серых будней бизнеса: борьба - бескровная, правда,- за сферы и рынки, интриги, союзы и разрывы, смены лидеров и прочая, любимая многими, погань... Да что-то тошнит об этом дерьме распинаться. На фиг, лучше о музыке.

Какая б она ни была, но можно отобрать из этой силосной башни достаточно стрёмного, чтоб слепить интересные сборники (правда, интерес, - он, конечно, у каждого свой); а можно слушать и всё подряд, и это тоже может затянуть, а может вызвать и совсем обратный рефлекс... Но всё равно, рано или поздно там просквозит чем-то таким, что вдруг встрепыхнётся в душе. Чем? А поди пойми. Просто ли шармом музыки, ностальгическими, или другими, чёрт разберёт какими, ассоциациями; либо это вообще - какой-то «голос» из подсознания или генетической памяти... Не один ли хрен? Но если так, значит всё это было не зря.

А семидесятые шли на излёт. Менялась мода, менялся мир, - что поделаешь?- меняло и нас... Блатняк уже никого не удивлял, и повальное увлечение по-тихому оседало. Как и прежде, хранил ему верность народ средне- старшего возраста, но записи собирали уже далеко не с прежним азартом, - проехали... А может, наелись. Наступала смена поколений... И тут, ко всем прочим радостям, вконец отупевший Запад обосрался большим взрывом Диско. От половодья этой замечательной музыки, и резко обдискотевшей советской эстрады, ресторанный жанр совсем расплылся. Кабацкие команды опускались до ретрансляции музыкальных программ радио и ТВ.

А вот жизнь Аркадия Северного в 1979 как-то совершенно выпала из информации, которой я располагал. Впрочем, всегда были интереснее музыкальные новости, а не подробности личной жизни. Но могу добавить кое-какие фрагменты о том, чего пока не приходилось встречать в мемуарах о Северном. Например, на фотографиях 1978 года, по-моему сделанных на записях с «Химиком», Северный запечатлен с какой-то очень грандиозной женщиной. Как мне тогда аттестовали, эта его подруга была не простая - болгарка из Одессы. Имя, как назло, не помню. Больше я о ней не слышал, и в мемуарах о ней не читал. Конечно, подруг у Звездина, наверное, хватало, но эта уж очень грандиозна была... А потом, когда Северный стал не пить, Кингисепп принес новость - какой-то кадр из ОБХСС, любитель блата и клиент Маклакова, устраивает Звездина на работу - куда-то снабженцем, видно по памяти об его работе в «Союзэкспортлесе». Это казалось бредом - известно, какая интересная работа в советском снабжении, и как она годилась для Звездина, ставшего уже профессиональным певцом, и профессиональным богемщиком. Хотя ведь Фукс и Маклаков все творили параллельно со своей официальной работой, начисто в левый бизнес не уходили. Тогда за «тунеядство» легко было привлечь - хотя их и так могли привлечь, но зачем подставляться лишний раз. Но Звездина, похоже, никто и не собирался привлекать! (Что тоже интересно...) В общем, что вышло из его трудоустройства - я толком не знаю. Говорили, что очень быстро сбежал, теперь и Маклаков что-то подобное рассказывает, - но Кингисепп говорил, что просто послал Звездин товарища ОБХСС-ника вместе с его работой. Впрочем, не знаю, так ли уж важны эти подробности его немузыкальной жизни.

Правда, и про музыкальную жизнь 1979 года, в частности, про его московские концерты, информация почему-то прошла мимо меня (На сегодняшний день достаточно известно, что в Москве, кроме записи в 1977 г. «У Юрия Николаевича», был, по крайней мере один концерт, запись которого не производилась. На этом концерте, кстати, присутствовал и К. Н. Беляев... В каком это было году - ??? - И. Е.). Нежелание питерцев распространяться об этом наводило на мысль, что заманила Северного какая-то крутая московская мафия, вот Маклаков и озверел. Правда, это было тогда; теперь, может, уже рассказывают все, как было.

Кстати, не в Москве ли его подшивали? (О «подшивках» и лечениях Северного существует достаточно много весьма противоречивых версий. Называются различные фамилии и даты. Более-менее подтерждается только факт лечения Северного от алкоголизма осенью 1977 г. Кстати говоря, это было именно в Москве. - И. Е.) А то уж больно странная версия у Шелега - «врачи подшутили». Даже и комментировать трудно...

Дальше наступает грустная тема... Но что прибавить к тысяче вариантов стона на тему «талант - Россия - водка». И к натурализму, с которым Шелег расписал смерть Звездина, добавишь немногое. Но важное. То, чего никак не хочет говорить Маклаков, даже расставшись со своей легендой о смерти в ванне. Контора обойщиков дверей, с которой «связался» Звездин, и которая его окончательно споила и загубила, была не просто какая-то случайная компания. В ней были лучшие друзья Северного - Роменский и Тихомиров. И Маклаков не мог не знать, в каком состоянии пребывает Аркадий в этой шараге. А выводы делайте сами.

И вот в апреле 1980 года в Ленинградском крематории похоронили Аркадия Дмитриевича Звездина. А легенда о Северном пошла кочевать дальше, в вечность, уже без него...

А жанр, - он всё катился под тот же уклон. Конечно, скончалась с Северным в музыке целая эпоха, но символично было то, что магнитный блатняк и без того уж изрядно дошёл именно к этому времени... После 1980 года под горами хлама, навороченного перепроизводством, подзатерялись все, в ком ещё трепыхался «творческий подход», перестал помогать загнивший кабак, покосились в другую сторону интересы коллекционеров, да и власть что-то стала вдруг возникать. В народе, правда, интерес убывал медленнее, и от других, уже упомянутых, «возрастных» причин.

Но о Жемчужных мир ещё услыхал - в 1982 и 1983 годах, когда всё та же контора устроила два концерта с уже известным Питеру А. Розенбаумом - они стали бешено популярны, и хорошо известны аж до сих пор. Розенбаум, конечно, был талантливым поэтом и стилистом, и песни этих концертов были плодом десяти лет его творчества, - поэтому про них и не скажешь того, что здесь говорилось о вреде конвейерных самоделок в блатном жанре. (Кстати, в дальнейшем и у Розенбаума не так уж много песен становилось народными). Что тогда замышляла контора? - запустить этим ходом на новый круг уж почти начисто выработанную легенду типа Северного? - Бог весть... Время уже наступало иное, и из Розенбаума скорее вышел бы профессиональный блатмейстер нового типа, гораздо менее мифообвешанный, - для конторы, правда, тоже не лишнее... Да только самого Розенбаума, видно, тогда не шибко тянуло на подпольную карьеру и полное влипание в синдикат. К тому же, по его словам, он имел кроме блата громадьё других творческих планов, - а для этого было сподручнее влипнуть в большую официальную эстраду. Ну, и из каких-то высоких стратегических замышлений его туда выпустили...

На этом, можно сказать, и закончился первый период советского блата. Дальнейшие похождения блатного жанра - это уже история нового времени.

И вот пронесло уж и девяностые, и мы сидим, и слушаем новые песни под той же затасканной вечерней акварелью питерского неба, как и двадцать пять лет назад... И что же сейчас лабают? Богат стал мир левой музыки за последние пятилетки. А понеслось всё с начала восьмидесятых, когда старый советский блат подзахлебнулся сам собою, а в зарубежье вдруг буйно пошёл распускаться новый. Не очень понятно, почему не раньше, - копилась, наверное, критическая масса в той эмигрантской волне... В общем, попёрло вдруг музычку - что твою бражку. И даже наш старый знакомый Фукс подрастворился в орде этих новых крутых блат - «продюсеров», ещё вчера промышлявших мелкой фарцовкой по бердичевским подворотням.

Тут-то всё и началось. Как погнали этот брайтоновский стиль обделки под дискоту наших сермяжных мелодий, - ну, в кайф пришлось советской аудитории! Какой к чёрту джаз! Только такого и ждали... От одной ритмухи обкончаешься, как струячит; да ещё в таких завитушках... Как раз из той самой красоты лебединых ковриков. Блудный сын советской эстрады М.Шуфутинский влетел тут, видать, в самую родную стихию, а на фоне других его музыкальное сопровождение тогда выглядело и впрямь виртуозным. Поль Мориа блата, и только. Хотя чего нам тут говорить про Мориа, и равно любимых в СССР Джеймса Ласта, Рэя Коннифа и т.п., когда у нас был великий Г. Гаранян. Вспомнить его оркестровки к Высоцкому, - до такого Америке ещё прыгать и прыгать...

Но уж совсем интересно стало, когда в ту же поп-диско штамповку полезло и «авторство - исполнительство». Теперь таких «авторов» выросла целая хунта, и всё это дело тянет уже на отдельный, эстраднутый жанр, - ведь классическая-то КСП-бардовня так при своих и осталась сидеть, где сидела... Заводка пошла, надо думать, с того, что из Брайтона вылез Токарев, - ну так засвербило ж в заднице и у наших эдак «потокарить»! Александр Новиков, правда, в такую музыку и своим ходом допёр, и не хуже; да обломали тогда ему путь, пидоры... Но вскоре нам объявили уже на подходе свободу и новую жизнь, типа как приговаривал ещё Аркадий Дмитриевич - «Революция во Франции - Эмансипация женщины»...

И - прорвало. Моментом воспряв из говна, отечественные лабухи яро рванулись лепить блатняк - исключительно этим новым манером. Опять подобрали хабарик за Западом, и по уши рады... Благо - разбогатели, и музкомпьютерное тряхомудие к концу восьмидесятых стало уже не экзотикой. До такой задницы развелось, что и не перечесть, - и этих «авторов-исполнителей», и просто засерателей нашего старого доброго фольклора - что в кабаках эмигрантских, что здешних их попугаев. Которые к общедебильному восторгу вылезли уже и в эстраду. Хоть кричи «Ура», если б не было это такой гнусной пародией и фарсом... Так всё и лабают. А тематика еще пошлее музыки - новобандитская «романтика», причем на полном серьезе, а не с иронией, как традиционно.

Достало уже их обилие и однообразие. Конечно, от Бога положено стилям меняться, но на такой маразм... Компьютер по фене заботал, - тоже мне пижон. Это уж не блатняк докатился до попсы, а попса приблатнилась - для пикантства жлобского. Короче, компот из хрена. С цветистым, по всему видать, будущим.

...И ещё спасибо, что там не пасутся столь популярные в попсе «лирической» женоподобные мальчики. Ну, да не диво, - всё-таки в блатном мире, в отличие от светской тусовки, быть пидором отнюдь не почётно.

Но главное дело - мода! Которая так и прёт на подъёме - что у юной смены, что у тех тонких меломанов, что в начале восьмидесятых с умным видом кривились на этот жанр. Да и как моде не переть - главный заказчик-то кто? - новые хозяева жизни. Известно, с каким офигенно тонким вкусом. Но что там музыка - ведь и в кино и в литературе идет на ура бандитская тема, - несчастный наш народ...

И вот необлатняк теперь запрудил все звукофирмы и студии. Они успешно вылезли из подполья ещё в эпоху начала перестройки, и штампуемая в них продукция - самых разных жанров - тогда же заполучила все гражданские права. Наша старая знакомая контора без проблем вписала себя в новой системе, и перекроилась на современный прикид... Надо ли говорить, кто разводит весь нынешний блат, и моду на него? У синдиката выросли достойные продолжатели. Уже по понятиям настоящего шоу-бизнеса, который везде одного покроя - что в попсе, что в роке, что и в блате.

...И, казалось бы, только сиди и радуйся: никто теперь нашу музыку не зажимает и не замалчивает, как в светлом прошлом; а строго наоборот - профессионально-индустриальный уровень, самое пристальное внимание прессы, радио и телевидения, даже и термин какой: «Русский шансон»... Малина! Только как поглядишь на обилие халтуры... ой, не впрок нам ни свобода, ни режим благоприятствования! Да, не утопли в дерьме, так утонем в повидле. Чисто русская альтернатива...

А что касается памяти прошлого... О Северном в прессе заговорили ещё в начале перестройки и гласности; правда, слегка - совсем о других вещах одолевал нас тогда главный разоблачительный пафос. А в 1990 году государственная, и когда-то единственная в Союзе, фирма звукозаписи «Мелодия» разродилась аж на перепечатку штатовского диска с песнями Северного, - это казалось вообще эпохальным событием: диск Северного в СССР! «Историческая справедливость» через десять лет... Впрочем, самому Аркадию и при жизни не очень-то плакалось по признанию коммунистическим официозом. Ну, а потом, в наступившем пафосе торгашества, казалось - и впрямь должна была сделаться всем до лампочки какая-то там подпольная музыка -дцатилетней давности... Ан нет, - отшибло мозги не у всех. И вот теперь про неё набралось уже немало отдельно сказанного и показанного; в основном - и неглупого... Впрочем, - явно не в рамках какой-то глобальной кампании. Что и к лучшему - не хватало, чтоб некий богатый козёл затеял сделать на Северном очередной шоу-маразм, на что ещё нынче способны-то?

...Но вот к концу 90-х, не выдержав, видать, наконец, обилие дешевки, в блатной музыке стало появляться и что-то человеческое. Не назовешь, конечно, дешевкой и современных Жемчужных, и музычку их западло бы попсой обзывать, всё ж диксилендом здорово отдаёт. Хоть далеко и не те колоннады, что были когда-то. Да и за то спасибо. Похоже даже, что этот пример стал и других вдохновлять на джазоподобие, - отнюдь не скажешь, правда, чтоб многих... Впрочем, может, и к лучшему, что это дело идёт отдельно от моды - наводит на подозрения о творческом характере процесса... Мечтать не вредно. Ну, так что ж - мы опять имеем блатной джаз? Имеем... но очень странный: джаз отдельно, а блат отдельно. Хрен знает, как это объяснить, но самый качественный джаз или диксиленд ни у кого с блатняком, или скажем вообще - с русской песней, в гармонию не складываются. Неужто и впрямь всё чутьё оставили в прошлом? Доперестраивались... Впрочем, насчёт полного отсутствия гармонии и чутья - декларация, может быть, и предвзятая. Настаивать не стану.

Но реальность пока что гнусна - и кабацкий джаз, и классический стиль старинной русской улицы и эстрады среди океана современной музыкальной индустрии сидит на глухих задворках. Ещё раз спасибо тем, кто когда-то загнал всю эту музыку в подполье. И ещё подумаешь, что хуже - магнитный мусор от той, старой, доморощенной коммерции, или то, что полилось в годы «свободы». Не радоваться же, в самом деле, тому, что нашу народную и кабацкую музыку сношает нынче до одури всякий кич и попса, - это, конечно же, никакое не продолжение, а так, отрыжка...

Впрочем, одной лишь сажей описывать современный блат, или «Русский шансон», конечно, тоже неправильно... но о светлых проблесках пусть скажут другие, и потом...

Ну, а про современную моду вообще на блат, без стилистических уточнений, что сказать? Она уже столько лет прочна и стабильна, что модой, наверное, это теперь и не назовешь. Просто - своя музыка для многих, с устойчивым интересом. И что характерно - безо всяких ароматов подпольщины, как раньше; ведь сейчас вся эта левая романтика на фиг никому не нужна, да и расти-то ей не на чем. Но хоть никто из блатных и не наводит сам мифологического тумана, народ всё равно пришизовывает слегка какую-то легендарщину, пусть далеко и без нашенского азарта... Да уж, видно без сказок - никак!

И вот хоть нет уже ни романтизма, и редка качественная стильность, публика всё равно берёт и берёт... Да, собственно, и во здравие. Но назрел тут один глобальный вопрос: брать-то весь этот необлатняк берут, и вовсю гоняют, куда ни плюнь, а вот поют в народе что-то хиловато... Впрочем, - как вообще нынче поют?! - вот где беда, да кого б это только чесало...

Вот и спрашивается - а что же с Уличной Песней? Мы уже столько разливались тут про ее магнитофонные извращения, что как-то забыли и об истоках. Жив вообще этот жанр, иль нет, - в наш свихнувшийся век музыкальной индустриализации? С одной стороны, вопрос, конечно, дурацкий- куда бы и пропадать народной-то музыке, пока ещё есть народ (не развивая уже этой темы)... Только ведь перевернулось в ней всё за тридцать психических лет. Не поймёшь даже толком - что сейчас и называть-то Уличной песней. О близком, вроде бы, бардовском жанре нечего и вспоминать - он уже давно абсолютная вещь в себе. И тем более, всё уже сказано о коммерческом блате... А с другой стороны, - глупо было бы декларировать, что Уличная песня так уж всем нынче по барабану: поют, и изучают аж целыми клубами (чего стоит хоть та же «Наша Гавань» Успенского - к ней и добавить нечего); и музыку пытаются делать под классику - и в старинной народной песне, и в «городском шансоне», и староэстрадной и ресторанной с тем же джазом, - примеров-то вовсе немало... Наводящих на мысль, что как раз любительщина и способна чего-то здесь сохранить, - чтоб Уличная песня хоть чем-то да отличалась от профессиональной эстрады. Только... грезы все это. Все уже навсегда отравлено индустриальным «шансоном», как бы кто-то ни пыжился изобразить себя вне этого. И все та же «Гавань» уверенно шагает по граблям старого советского магнита, - перепевает по десять раз наш огромный, но все-таки исчерпаемый, золотой фонд, - (и, заметьте, все больше то, что было до 80-х, до безраздельного царства магнитного конвейера)... Но подлинный фонд, видать, иссякает, - и вот они уже затыкают дырки авторской песней, и превращаются тоже в клуб для своих людей... Да и пес с ними. Но главное! Современная народная уличная песня! Что это? ... А ничего, - злободневные куплеты, или пародии на эстрадные шлягеры. На 90% тоже авторские, и на лавочках отнюдь не распеваемые. А вот назовите-ка с ходу хоть одну НАРОДНУЮ песню последних 10 лет...

Впрочем, Бог бы с ней, современной; спасибо, что к жанру вообще есть интерес... у некоторого круга любителей. Немалого, но для Народной Песни - безобразно узкого. Приплыли: народная музыка - для избранных. Музыкальный, между прочим, аспект проблемы нашего национального самосознания... о котором лучше и не заводиться.

Действительно, что уж там говорить про музыкальные стили, - если вообще хрен знает чего нынче осталось от самих смысла и сути современной народной песни. Но дело не только в том, как изуродовали её магнитофонный конвейер и коммерция; и даже не в нашей вольтанутой жизни, которую музыкальная индустрия забивает через край мегатоннами маразма... Нет, ребята, всё же главная гадость - в нас самих. Но тут опять начинаются политические, социальные и моральные проблемы российского деграданса, - а это плач вечный и бесполезный...

Мне, как и многим, просто жаль тот, старый, блатняк. Не только от ностальгии по бывшим весёлым годам; но и вообще, как музыку, - тоже... Хоть и хватало там искусственной дряни музыкального бизнеса на сомнительной почве нашей «застойной» всеядности, - всё равно! Да и то, - без этой коммерции нам бы вообще ничего не досталось, а хорошего накрутили- таки немало...

И легенду жаль тоже! Неплохо она красовалась в букете того психушника... Что ж, времена поменялись. Какие сказки мы жрём теперь - лучше и не говорить.

Ну ладно, та жизнь осталась в далёком прошлом, но музыка - с нами. Последний аккорд,- как мы там выражались? - мощного пласта российской культуры; и конечно, не грех мечтать, что от нынешнего маразма лишь скорее дозреет её настоящее возрождение. И будут у неё ещё новые интересы, исполнения, и - жизнь... или наборот,- вообще ни хрена не будет. Но всё равно, и в будущих временах хоть искрой, да проблеснёт и эта музыка, и тот невыразимый шарм шестидесятых - семидесятых, спетый в корявые годы нашей бедовой юности... Когда так красиво цвела легенда в блатном жанре.

Скачать книгу в цифровом формате можно здесь

Автор: Ефимов И.А.Петров Д.
Источники: Блатной фольклор