В моей жизни Розенбаум был всегда. Присутствовал в начале 80-х, когда родители не поощряли прослушивание его песен - мол, ничему хорошему "Гоп-стоп" или "Зойка" не научат. Украшал он собой редкие часы досуга в конце 80-х, когда в студенческой компании ни одна вечеринка не обходилась без песен Розенбаума. Есть он и сейчас, как своеобразая тонкая нить, связывающая бесшабашные 80-е годы и не в меру прагматичные 90-е. Одним словом, Розенбаум - это уже не просто певец, а часть жизни. Вполне понятно, что известие о приезде артиста в наш город не осталось незамеченным. И приятно, что не только мной. Зал ОДОРА в день концерта был полон, публика собралась разная, но ее объединяла одно - неравнодушное отношение к песням Александра Яковлевича. "Пришли те, кто со мной уже 25 лет", - говорил Розенбаум. Выступление прошло в лучших традициях концертной деятельности. Два отделения с антрактом, абсолютно живая музыка (глупо представить Розенбаума, поющего под "фанеру") и песни, песни, песни. "Трансибирскую магистраль" сменяла "Налетела грусть", "Разговор с братом" - "Вальс Бостон", вслед за "Ау" шли "Два билета на Манхэттен", ну а "Гоп-стоп" певец пел уже вместе с залом. В общей сложности Розенбаум исполнил около 40 песен и концертом сам остался очень доволен. "Девять лет не выступал в вашем городе и, честное слово, боялся, что позабыли меня, - признавался он. - Но, слава Богу, помните..." Накануне концерта у меня состоялся долгий разговор с Александром Розенбаумом. И после беседы я понял одну простую истину: Розенбаум не любит, когда ему льстят. Но еще больше ему не нравится, когда слышит провокационные (на его взгляд) вопросы...
- Александр Яковлевич, вы в нашей стране человек небедный. Занимаете пост вице-президента компании "Великий Город" (фирма имеет отношение к цветным металлам, швейному производству, торговле, операциям с недвижимостью). И все равно "мотаетесь тут и там по городам дорогого вам Советского Союза". Зачем вам это надо?
- Я обожаю говорить на эту тему, но только при условии, если объясните, что вы имеете ввиду под фразой "небедный в нашей стране"?
- Просто многие звезды шоу-бизнеса любят говорить: "По меркам России я - небедный, по мировым - я просто нищий".
- Мне глубоко наплевать на то, что говорят другие артисты вместе со всеми остальными гражданами! Я никогда не прибедняюсь, меня в этом заподозрить нельзя. Но для того, чтобы записать диск с симфоническим оркестром, арендовать на полгода профессиональную студию для репетиций и записи, потребуется около 500 тысяч долларов.У меня таких денег нет! А чтобы купить кусок колбасы или новую пару штанов, да, я богатый! На это у меня средства есть. Поэтому понятия "бедность" и "богатство" весьма относительны. Мне деньги нужны не как цель, а как средство для достижения этой цели.
- Ваш последний альбом "Трансибирская магистраль" вернул слушателям "раннего Розенбаума". Почему вы вернулись к истокам своего творчества?
- Я никогда не задумываюсь над тем, какие песни у меня получаются. Пишу о том, что у меня сегодня на душе, в сердце. А это может получиться и в традициях раннего Розенбаума, и так, как пишу в последние годы. Мне осенью исполнится 50 лет и в таком возрасте не всегда можно вернуться в те времена, когда тебе было, к примеру, 25. Да и не всегда это нужно. Если 50-летний человек постоянно делает то, что он делал и в 25, тогда вызовите ему психиатра.
- А вы чувствуете свой возраст? Все-таки полвека...
- Я чувствую, что мне не 25. А вот много это или мало? Моя бабушка когда хотела меня наругать, говорила: "Саша, тебе уже 16 лет!". А когда была неправа, заявляла: "Саша, тебе еще 16!". То же самое можно сказать про мой сегодняшний возраст.
- Отдаете ли вы должное тем певцам, что сделали ваши песни более популярными? В первую очередь я имею ввиду Михаила Шуфутинского.
- Шуфутинский, записав мои песни, сделал меня больше популярной за границей. Ведь в России мой "Гоп-стоп" знали задолго до него. Могу с полной уверенностью сказать: Шуфутинский сделал на мне свою карьеру. Дай Бог ему здоровья, но он к моей популярности не имеет никакого отношения.
- А как вы относитесь к жанру "русского шансона"?
- Нет такого жанра! Как нет японской горилки, нет украинской сакэ... Шансон есть во Франции, в России его быть не может. У нас может быть русский фольклор, русская народная песня, но никак не шансон. Что касается содержания этого жанра, то могу сказать одно. Раньше блатные песни писали для души, для сердца. Сегодня пишут дешевый блатняк, который даже в кабаках петь стыдно и тошно. Но на этом делают деньги и порой деньги хорошие. За редким исключением этот жнр для меня не представляет ничего интересного. Мне нравятся некоторые песни Кати Огонек, есть несколько удачных песен у Михаила Круга, Ивана Кучина. Но в большинстве своем все выглядит весьма однообразно. А жанр в котором я работаю называю лаконично: "Розенбаум".
- Михаил Круг называет вас своим духовным учителем. Не против такого титула?
- Если это так, я благодарен Мише. У каждого человека есть свои духовные учителя. Были они и у меня. Это и Высоцкий, и Стравинский, и Леннон, и Стиви Уандер... Все люди, на кого я обращал внимание, кому подражал.
- Не кажется ли вам, что пришло время задуматься вам о своих учениках?
- Я никому не желаю быть вторым Розенбаумом. Надо всегда быть первым! А что касается учительских дел... Я не люблю дилетантов, также, как не люблю болтунов. Поэтому если мне растить смену, воспитывать кого-то, то нужно повесить гитару на гвоздь и забыть огастролях. А я этого не хочу...
"ТВР", 22-2000 г.