Перейти в алфавитный каталог
Перейти в тематический каталог

По тундре

Я сижу в уголочке и плюю в потолочек.
Пред законом виновен, а пред Богом я чист.
Предо мною как икона вся запретная зона,
А на вышке с винтовкой озверелый чекист.

Мы с тобою бежали, когда тундра одела,
Когда тундра одела, свой осенний наряд.
Мы бежали по тундре вдоль железной дороги,
Где курсирует скорый Воркута-Ленинград.

Дождик мочит нам рыла и на ручки наганов
Нас Чека окружила, "Руки вверх!", говорят.
Но они прощитались, окруженье пробито.
Тех, кто любит свободу, пули брать не хотят.

Рано утром проснешься, на поверку построят.
Вызывают "Васильев", и выходишь вперед.
Это Клим Ворошилов и братишка Буденный
Даровали свободы и их любит народ

Встретит мама сыночка, зарыдает родная,
Зарыдает родная - сын вернулся домой.
Это Клим Ворошилов и братишка Буденный
Даровал нам свободу
и их любит народ.

__________________________________________________________

Это было весною, в зеленеющем майе,
Когда тундра проснулась, развернулась ковром.
Мы бежали с тобою, замочив вертухая,
Мы бежали из зоны - покати нас шаром.

Мы бежали, два друга, опасаясь тревоги,
Опасаясь погони и криков солдат.

Лебединые стаи нам навстречу летели,
Нам на юг, им на север - каждый хочет в свой дом.
Эта тундра без края, эти редкие ели,
Этот день бесконечный - ног не чуя бредем.

Ветер хлещет по рылам, свищет в дуле нагана,
Лай овчарок все ближе, автоматы стучат.
Я тебя не увижу, моя родная мама,
Вохра нас окружила, "Руки в гору!" - кричат.

В дохлом северном небе ворон кружит и карчет,
Не бывать нам на воле, жизнь прожита зазря.
Мать-старушка узнает и тихонько заплачет:
У всех дети как дети, а ее -- в лагерях.

Поздно ночью затихнет наш барак после шмона,
Мирно спит у параши доходяга марксист.
Предо мной, как икона, запретная зона,
И на вышке все тот же ненавистный чекист.

__________________________________________________________

Это было весною, распустившимся маем,
Когда тундра проснулась, расцвело все ковром.
Снег - что наши надежды, на удачу все тает,
О чем мог только думать в тундру загнанный вор.

По тундре, по железной дороге,
Где мчится скорый "Воркута - Ленинград".
По тундре, по железной дороге,
Где мчится скорый "Воркута - Ленинград".

Слезы брызжут на руку и на ручку нагана,
Нас в тайге окружили, "Руки в гору!" - кричат...
Но они просчитались, окруженные прорвами,
Тех, кто в жизнь смотрит смело, пули брать не хотят.

По тундре, по железной дороге,
Где мчится скорый "Воркута - Ленинград".
По тундре, по железной дороге,
Где мчится скорый "Воркута - Ленинград.

Может быть на свободе, о которой мечтал я,
О которой так много в лагерях говорят,
Люди ходят уныло в оцеплении тяжком,
Путь их там охраняет по углам автомат.

Может быть на свободе свою крошку увижу,
И тогда совершится наш печальный обряд.
Мать сыночка увидит и тихонько заплачет,
Рада будет старушка - сын вернулся домой.

__________________________________________________________

Я сижу за решеткой, за железной стеной,
Пред людьми я виновен, перед богом я чист,
Предо мною икона и запретная зона,
А на вышке все тот же распроклятый чекист.

Это было весною, зеленеющим маем,
Когда тундра надела свой весенний наряд.
Мы бежали с тобою, уходя от погони,
Вдоль железной дороги "Воркута - Ленинград".

Дождик капал на рыло и на дуло нагана,
ВОХРа нас окружила, "Руки кверху!" - кричат.
Но Чека просчиталась, оборона прорвалась.
Кто на смерть смотрит смело, того пули щадят.

Мы теперь на свободе, мы ушли от погони,
Нас теперь не догонит автомата заряд.
Мы теперь на свободе, о которой мечтали,
О которой так много в лагерях говорят...

__________________________________________________________

Это было весною, в зеленеющем мае,
Когда тундра проснулась, развернулась ковром.
Мы бежали с тобою, замочив вертухая,
Мы бежали из зоны - покати нас шаром.

По тундре, по железной дороге,
Где мчится поезд "Воркута-Ленинград".

Лебединые стаи нам навстречу летели,
Нам на юг, им на север - каждый хочет в свой дом.
Эта тундра без края, эти редкие ели,
Этот день бесконечный - ног не чуя, бредем.

По тундре, по железной дороге,
Где мчится поезд "Воркута-Ленинград".

Дождик капал на рыло и на дуло нагана,
Лай овчарок все ближе, автоматы стучат.
Я тебя не увижу, моя родная мама,
ВОХРа нас окружила, "Руки в гору!" - кричат.

В дохлом северном небе ворон кружит и карчет,
Не бывать нам на воле, жизнь прожита зазря.
Мать-старушка узнает и тихонько заплачет:
У всех дети как дети, а ее - в лагерях.

Поздно ночью затихнет наш барак после шмона,
Мирно спит у параши доходяга-марксист.
Предо мной, как икона, запретная зона,
А на вышке маячит очумелый чекист.

По тундре, по железной дороге,
Где мчится поезд "Воркута-Ленинград".

__________________________________________________________

Мы бежали с тобою золотою тайгою,
Когда тундра одела золотой свой наряд.
Люди стонут уныло в оцеплении тяжком,
Строго их охраняет... Кто? - А по углам автомат.

По тундре, по железной дороге,
Где мчится скорый "Воркута-Ленинград".

А дождик капал на рылу и на дулу нагана,
Суки нас окружили и "Руки в гору!" кричат.
Но они просчитались, окруженье пробито,
Пули, брат, не боишься, кто ее повидал.

Женский барак:
По тундре, по железной дороге,
Где мчится скорый "Воркута-Ленинград".

А я сижу в одиночке и плюю в потолочек,
Средь людей я виновен, а пред Господом чист.
Надо мною икона и запретная зона,
А на вышке все тот же... Кто? - Надоевший, бля, чекист.

Придушенными голосочками:
По тундре, по железной дороге,
Где мчится скорый "Воркута-Ленинград".

А мать сыночка дождется, а мать сыночка увидит,
Мать, сыночку в ту пору по этапу идти.

Интеллигенты, не подгадьте:
По тундре, по железной дороге,
Где мчится скорый "Воркута-Ленинград".

Мы теперь на свободе, мы ушли от погони
Нас теперь не достанет пистолета заряд.
Вот теперь мы на воле, о которой мечтали,
О которой так много в лагерях говорят.

Ну, интеллигенты, поддержите:
По тундре, по железной дороге,
Где мчится скорый "Воркута-Ленинград".

Вот так!

__________________________________________________________

Это было весною, в зеленеющем мае,
Когда тундра проснулась, развернулась ковром.
Мы рванули на волю из Воркутского рая,
Пьяный ветер свободы - покати нас шаром.

По тундре, по широкой дороге,
Где мчится курьерский "Воркута-Ленинград".
Мы бежали два друга, опасаясь тревоги,
Опасаясь погони и криков солдат.

Дождик капнул на руку и на ручку нагана,
Там, вдали есть спасенье - золотая тайга.
Там спасенье от зоны, рудников окаянных,
От смертей, что зовутся: холод, пуля, цинга.

Ветки хлещут по рылу, сзади воет погоня,
ВОХРа нас окружила, "Руки в гору!", - кричат.
Эх ты, краткая воля! Эх ты, гиблая доля...
Бьют колеса по рельсам и на стыках стучат.

По тундре, по широкой дороге
Уходит курьерский "Воркута-Ленинград".

Я сижу в одиночке и плюю в потолочек.
Пред людьми я виновен, перед Богом я чист.
Предо мной, как икона, запретная зона
И на вышке все тот же недобитый чекист.

__________________________________________________________

Я лежу в одиночке и плюю в потолочек.
Пред людьми я виновен, но перед Богом я чист.
Предо мною икона, запретная зона,
А на вышке маячит надоевший чекист.

А по ту... по тундре, по железной дороге,
Где мчится поезд "Ленинград-Воркута",
"Воркута-Ленинград".

Это было весною, зеленеющим маем,
Когда тундра надела свой зеленый наряд,
Мы с тобой оторвались прямо к финской границе,
Нас теперь не догонит пистолета заряд.

А по ту... по тундре, по железной дороге,
Где мчится поезд "Ленинград-Воркута",
"Воркута-Ленинград".

Падал дождик на рыла, на дуло нагана,
Окружила нас ВОХРа, "Руки вверх!", - говорят.
Но они фраернулись, окруженье пробито,
Нас теперь не догонит пистолета заряд.

А по ту... по тундре, по железной дороге,
Где мчится поезд "Ленинград-Воркута",
"Воркута-Ленинград".
Оторвались!..

__________________________________________________________

Я сижу в одиночке и плюю в потолочек.
Перед Родиной честен, перед совестью чист.
Предо мной лишь икона и запретная зона,
А на вышке с винтовкой равнодушный чекист.

Мы бежали с тобою золотою тайгою,
Когда тундра оделась в свой зеленый наряд.
ВОХРа нас окружила, слышен хруст под ногою.
Винторезы наставив, "Руки в гору!", - кричит.

По тундре, по железной, по дороге,
Где мчится скорый "Воркута-Ленинград".
По тундре, по железной, по дороге,
Где лишь промчится быстроногий олень.

Мы бежали с тобою золотою тайгою,
Когда тундра оделась в свой зеленый наряд.
ВОХРа нас окружила, карабины нам в лица...
А кто пуль не боится - того смерти не взять.

Мы теперь на свободе, о которой мечтали,
О которой мечтали мы с кирюхой вдвоем.
Хоть простят нас едва ли - нам не нужны медали,
А нужна нам свобода и ее мы возьмем!

По тундре, по широкой, по дороге,
Где мчится скорый "Воркута-Ленинград".
По тундре, по железной, по дороге,
Где лишь промчится быстроногий олень.
_____________________________________________

Я сижу за решеткой,
Слезы взор мой туманят.
Пред людьми я виновен,
Перед Богом я чист.
Предо мною икона
И запретная зона,
А на вышке маячит
Очумелый чекист.

Припев:
По тундре, по железной дороге,
Где мчится курьерский
"Воркута - Ленинград".

Мы бежали с тобою
Зеленеющим маем,
Когда тундра надела
Свой весенний наряд.
Мы бежали с тобою.
Опасаясь погони,
Чтобы нас не настигнул
Пистолета заряд.

Припев.

Дождь нам капал на рыла
И на дуло нагана.
Вохра нас окружила,
- Руки в гору! - кричат.
Но они просчитались,
Окруженье пробито.
Кто на жизнь смотрит смело,
Того пули щадят.

Припев.

Мы теперь на свободе,
Мы ушли от погони,
Нас теперь не настигнет
Пистолета заряд.
Мы теперь на свободе,
О которой мечтали,
О которой так много
Говорят в лагерях.